ШШШ — самоорганизованная группа художниц,
в которой множество персональных мифологий группы — это множество эмансипаторных стратегий, с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение.
Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть, — стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую
в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное,
лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее. В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком
в которой множество персональных мифологий группы — это множество эмансипаторных стратегий, с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение.
Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть, — стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую
в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное,
лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее. В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком
с его стратегиями господства и подчинения, но можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую
из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину
от конвенциональной политики и маскулинного языка,
от любой вмененной ей дисциплины.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую
из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину
от конвенциональной политики и маскулинного языка,
от любой вмененной ей дисциплины.
ОПЫТЫ ШШШ — это опыты скрещивания художественных практик внутри группы художниц
ОПЫТЫ
ШШШ — самоорганизованная группа художниц, в которой множество персональных мифологий группы — это множество эмансипаторных стратегий,
с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение. Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть, — стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного
и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются
как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию
в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики,
то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но
можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное
как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину от конвенциональной политики и маскулинного языка, от любой вмененной ей дисциплины.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного
и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются
как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию
в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики,
то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но
можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное
как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину от конвенциональной политики и маскулинного языка, от любой вмененной ей дисциплины.
ШШШ — самоорганизованная группа художниц,
в которой множество персональных мифологий группы
— это множество эмансипаторных стратегий,
с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение. Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть, — стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую
в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую
из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину
от конвенциональной политики и маскулинного языка,
от любой вмененной ей дисциплины.
в которой множество персональных мифологий группы
— это множество эмансипаторных стратегий,
с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение. Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть, — стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты ШШШ развивают проблематику искусства в расширенном поле, открытую
в конце 60-х в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос
о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти вне традиционного авторитарного поля, без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать — его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулятивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую
из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину
от конвенциональной политики и маскулинного языка,
от любой вмененной ей дисциплины.
ШШШ — самоорганизованная группа художниц, в которой множество персональных мифологий группы — это множество эмансипаторных стратегий,
с помощью которых художницы утверждают себя, свое видение. Это стратегии освоения изначальной полноты
и свободы вне политического пространства борьбы
за власть,
— стратегии, отменяющие саму необходимость иерархического подчинения.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты
ШШШ развивают проблематику искусства
в расширенном поле, открытую в конце 60-х
в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного
и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти
вне традиционного авторитарного поля,
без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать —
его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулянт- тивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину от конвенциональ-ной политики и маскулинного языка, от любой вмененной ей дисциплины.
Искусство ШШШ избегает языка социально-политического доминирования, подавляющего глубинные творческие импульсы. Проекты
ШШШ развивают проблематику искусства
в расширенном поле, открытую в конце 60-х
в связи с разложением минимализма
под давлением антигеометрических, антиавторитарных структур женского воображаемого и утверждением природного
и чувственного. Когда подобные стратегии утверждаются как активные, они автоматически сопротивляются встраиванию в мужские нарративы.
Современная апология чувственности поднимает вопрос о сопротивлении медийным клише и маскулинному языку, который способен описывать чувственное, лишь подчиняя его себе, но не способен стать им. Сопротивление внедряет измерение женской власти, специфической изначальной власти
вне традиционного авторитарного поля,
без соблазна, подавления и борьбы за нее.
В силу неязыковой, до - или метавербальной природы этого глубоко личного опыта, чувственное нельзя сделать медиумом политики, то есть языком с его стратегиями господства и подчинения, но можно сделать медиумом персональной свободы.
Чувственное невозможно политизировать —
его можно только предъявлять. Поэтому ШШШ универсализирует чувственное как спекулянт- тивную альтернативу политической практике, — альтернативу, собираемую из множества женских стратегий персональной эмансипации. ШШШ говорит о политиках фантазматического, освобождающего женщину от конвенциональ-ной политики и маскулинного языка, от любой вмененной ей дисциплины.
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№0
№0
ЛАБОРАТОРИЯ ГЕНЕТИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ И МЕНТАЛЬНОГО СКРЕЩИВАНИЯ
«Основной задачей данного проекта было производство совершенного женского тотемного существа.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой к воплощению. Тотем незаменим в ситуации, когда другие способы
не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
В поисках формы тотема, открытой для экспериментального исследования, мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем и Шерстяной свинкой.
Скрещивая, проверяя и корректируя тотемные существа, мы стремимся усилить в агентах женского воображаемого их магические свойства, собрав лучшее в лучших существах.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой к воплощению. Тотем незаменим в ситуации, когда другие способы
не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
В поисках формы тотема, открытой для экспериментального исследования, мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем и Шерстяной свинкой.
Скрещивая, проверяя и корректируя тотемные существа, мы стремимся усилить в агентах женского воображаемого их магические свойства, собрав лучшее в лучших существах.
Ира Цыханская
Виктория Чупахина
Виктория Чупахина
Виктория Чупахина
Личинка
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
Мастерская А.Повзнера
Армянский пер.,13
Москва
2018
Армянский пер.,13
Москва
2018
Технически создание тотема начинается
с информирования плюрипотентных стволовых клеток, из которых мы растим зеркальные нейроны так называемого черного тела — небольшого участка женского мозга, где циркуляция мифогенных образов вызывает резонансы в реальности, изменяя ее. (Например, у дорожного хама прокалывается колесо, или перверту падает штукатурка на голову.) Полученная субстанция клеток черного тела — это основа для будущего тотема. Активность этой субстанции производит данные для глубокого обучения двух компьютерных нейросетей, которые затем взаимодействуют друг с другом, и оптимизируют стратегии совершенства, заложенные в мифологическом оригинале.
В результате появляется набор моделей совершенного Косахуя и совершенной Шерстяной свиньи. Большинство моделей отбраковываются как нежизнеспособные. Оставшиеся экземпляры размягчаются по методу под названием mesmip-адаптация к чудовищным средам, а затем начинаются испытания на симуляторе семьи и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения. Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает в поле.
с информирования плюрипотентных стволовых клеток, из которых мы растим зеркальные нейроны так называемого черного тела — небольшого участка женского мозга, где циркуляция мифогенных образов вызывает резонансы в реальности, изменяя ее. (Например, у дорожного хама прокалывается колесо, или перверту падает штукатурка на голову.) Полученная субстанция клеток черного тела — это основа для будущего тотема. Активность этой субстанции производит данные для глубокого обучения двух компьютерных нейросетей, которые затем взаимодействуют друг с другом, и оптимизируют стратегии совершенства, заложенные в мифологическом оригинале.
В результате появляется набор моделей совершенного Косахуя и совершенной Шерстяной свиньи. Большинство моделей отбраковываются как нежизнеспособные. Оставшиеся экземпляры размягчаются по методу под названием mesmip-адаптация к чудовищным средам, а затем начинаются испытания на симуляторе семьи и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения. Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает в поле.
Шерстяная свинка — виктимное, страдальческое воплощение женщины-свиньи, зависимой от мужчины и подавленной им.
Она заворачивается в шерсть, скрывая отвратительную свиную наготу и защищаясь от мужского взгляда, который превращает ее
в объект извращенных сексуальных фантазий. Скатываясь к пределу бессилия, она стремится стать отторгнутой и нежеланной настолько, чтобы исчезнуть из поля мужского зрения.
в объект извращенных сексуальных фантазий. Скатываясь к пределу бессилия, она стремится стать отторгнутой и нежеланной настолько, чтобы исчезнуть из поля мужского зрения.
Персонаж Косахуй — игривый увалень-колобок, покрытый шерстью. Из-за своей безрукости
он не ласкает, не обнимает,
не укачивает детей. Он ощупывает мир через косу и отказывается быть объектом обольщения и красоты. Женская сила тотема проявилась уже в первой рабочей версии Косахуя — в его присутствии обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью
к силе и самодостаточности Косы,
и стремительно исчезали.
он не ласкает, не обнимает,
не укачивает детей. Он ощупывает мир через косу и отказывается быть объектом обольщения и красоты. Женская сила тотема проявилась уже в первой рабочей версии Косахуя — в его присутствии обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью
к силе и самодостаточности Косы,
и стремительно исчезали.
Личинка
ПЕРСОНАЖИ СКРЕЩИВАНИЯ
МЕТОДЫ
СКРЕЩИВАНИЯ
СКРЕЩИВАНИЯ
РЕЗУЛЬТАТ
СКРЕЩИВАНИЯ
СКРЕЩИВАНИЯ
Отпочковывая сексуальные образы и модифицируя все более совершенные клоны, мы компенсируем недостаточность единственного несовершенного тела дополнительными телами, сохраняя с ними ментальную связь и связывая их друг с другом, мы раздвигаем границы чувственности
и транслируем в мир рождающуюся в нас неведомую силу.
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так
и не получим желаемый результат. Каждый созданный нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев,
он изначально обречен».
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так
и не получим желаемый результат. Каждый созданный нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев,
он изначально обречен».
Ира Цыханская
Технически создание тотема начинается с информирования плюрипотентных стволовых клеток, из которых мы растим зеркальные нейроны так называемого черного тела — небольшого участка женского мозга, где циркуляция мифогенных образов вызывает резонансы в реальности, изменяя ее. (Например, у дорожного хама прокалывается колесо, или перверту падает штукатурка на голову.) Полученная субстанция клеток черного тела — это основа для будущего тотема. Активность этой субстанции производит данные для глубокого обучения двух компьютерных нейросетей, которые затем взаимодействуют друг с другом, и оптимизируют стратегии совершенства, заложенные в мифологическом оригинале.
В результате появляется набор моделей совершенного Косахуя и совершенной Шерстяной свиньи. Большинство моделей отбраковываются как нежизнеспособные. Оставшиеся экземпляры размягчаются по методу под названием mesmip-адаптация к чудовищным средам,
а затем начинаются испытания на симуляторе семьи
и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения. Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает
в поле.
В результате появляется набор моделей совершенного Косахуя и совершенной Шерстяной свиньи. Большинство моделей отбраковываются как нежизнеспособные. Оставшиеся экземпляры размягчаются по методу под названием mesmip-адаптация к чудовищным средам,
а затем начинаются испытания на симуляторе семьи
и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения. Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает
в поле.
Отпочковывая сексуальные образы и модифицируя все более совершенные клоны, мы компенсируем недостаточность единственного несовершенного тела дополнительными телами, сохраняя с ними ментальную связь и связывая
их друг с другом, мы раздвигаем границы чувственности
и транслируем в мир рождающуюся в нас неведомую силу.
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так
и не получим желаемый результат. Каждый созданный
нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев, он изначально обречен».
их друг с другом, мы раздвигаем границы чувственности
и транслируем в мир рождающуюся в нас неведомую силу.
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так
и не получим желаемый результат. Каждый созданный
нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев, он изначально обречен».
Персонаж Косахуй — игривый увалень-колобок, покрытый шерстью. Из-за своей безрукости он не ласкает,
не обнимает, не укачивает детей.
Он ощупывает мир через косу
и отказывается быть объектом обольщения и красоты. Женская сила тотема проявилась уже
в первой рабочей версии Косахуя
— в его присутствии обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью к силе
и самодостаточности Косы,
и стремительно исчезали.
не обнимает, не укачивает детей.
Он ощупывает мир через косу
и отказывается быть объектом обольщения и красоты. Женская сила тотема проявилась уже
в первой рабочей версии Косахуя
— в его присутствии обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью к силе
и самодостаточности Косы,
и стремительно исчезали.
«Основной задачей данного проекта было производство совершенного женского тотемного существа.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой
к воплощению. Тотем незаменим
в ситуации, когда другие способы
не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой
к воплощению. Тотем незаменим
в ситуации, когда другие способы
не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
В поисках формы тотема, открытой для экспериментального исследования,
мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы
и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические
и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из
нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем
и Шерстяной свинкой.
мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы
и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические
и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из
нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем
и Шерстяной свинкой.
Персонаж Косахуй — игривый увалень-колобок, покрытый шерстью. Из-за своей безрукости он не ласкает, не обнимает,
не укачивает детей. Он ощупывает мир через косу
и отказывается быть объектом обольщения и красоты. Женская сила тотема проявилась уже в первой рабочей версии Косахуя — в его присутствии обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью к силе и самодостаточности Косы,
и стремительно исчезали.
и стремительно исчезали.
Технически создание тотема начинается с информирования плюрипотентных стволовых клеток, из которых мы растим зеркальные нейроны так называемого черного тела — небольшого участка женского мозга, где циркуляция мифогенных образов вызывает резонансы в реальности, изменяя ее. (Например,
у дорожного хама прокалывается колесо, или перверту падает штукатурка на голову.) Полученная субстанция клеток черного тела — это основа для будущего тотема. Активность этой субстанции производит данные для глубокого обучения двух компьютерных нейросетей, которые затем взаимодействуют друг
с другом, и оптимизируют стратегии совершенства, заложенные
в мифологическом оригинале.
Отпочковывая сексуальные образы и модифицируя все более совершенные клоны, мы компенсируем недостаточность единственного несовершенного тела дополнительными телами, сохраняя с ними ментальную связь и связывая их друг с другом, мы раздвигаем границы чувственности и транслируем в мир рождающуюся в нас неведомую силу.
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так и не получим желаемый результат. Каждый созданный нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев, он изначально обречен».
Но, возможно, спустив все либидо на опыты, мы так и не получим желаемый результат. Каждый созданный нами персонаж стремительно увядает. То ли по вине энергетического изъяна, то ли из-за непреодолимых генетических сбоев, он изначально обречен».
В результате появляется набор моделей совершенного Косахуя и совершенной Шерстяной свиньи. Большинство моделей отбраковываются как нежизнеспособные. Оставшиеся экземпляры размягчаются
по методу под названием mesmip-адаптация к чудовищным средам,
а затем
начинаются испытания на симуляторе семьи и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения.
Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает в поле.
начинаются испытания на симуляторе семьи и близких сообществ — это этап вымирания совершенных тотемов, выживают исключения.
Переживший симулятор генетически фиксируется gecor-процедурой, тоже нашей разработкой, и потом в статусе рабочего тотема работает в поле.
Скрещивая, проверяя и корректируя тотемные существа, мы стремимся усилить в агентах женского воображаемого их магические свойства, собрав лучшее в лучших существах.
Шерстяная свинка — виктимное, страдальческое воплощение женщины-свиньи, зависимой от мужчины и подавленной им.
Она заворачивается в шерсть, скрывая отвратительную свиную наготу и защищаясь от мужского взгляда, который превращает ее
в объект извращенных
«Основной задачей данного проекта было производство совершенного женского тотемного существа.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой к воплощению. Тотем незаменим в ситуации, когда другие способы не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
В поисках формы тотема, открытой для экспериментального исследования, мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем и Шерстяной свинкой.
Скрещивая, проверяя и корректируя тотемные существа, мы стремимся усилить в агентах женского воображаемого их магические свойства, собрав лучшее в лучших существах.
Тотем — образ и одновременно условие, когда определенные процедуры (ритуал, мысль, заговор) наделяют желание силой к воплощению. Тотем незаменим в ситуации, когда другие способы не возможны или слишком ресурсоемки — а это большинство обычных ситуаций в жизни женщины.
В поисках формы тотема, открытой для экспериментального исследования, мы смогли обойти неразрешимую проблему несводимости, редуцировали ситуацию тотема к физическому телу существа гибридной природы и определили исходные наборы качеств. Эти качества, генетические и ментальные, мы выделили из образов личной мифологии каждой из нас и провели первый опыт ментального скрещивания между Косахуем и Шерстяной свинкой.
Скрещивая, проверяя и корректируя тотемные существа, мы стремимся усилить в агентах женского воображаемого их магические свойства, собрав лучшее в лучших существах.
сексуальных фантазий. Скатываясь к пределу бессилия, она стремится стать отторгнутой и нежеланной настолько, чтобы исчезнуть из поля мужского зрения.
обладатели пениса вытеснялись из реальности собственной завистью к силе и самодостаточности Косы,и стремительно исчезали.
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№1
№1
СИНХРОНИЗАЦИЯ 2 | СИНХРОНИЗАЦИЯ ИМПУЛЬСОВ
Маша Кечаева
Устина Яковлева
Дарья Неретина
Устина Яковлева
Дарья Неретина
Первый опыт скрещивания художественных практик Устины Яковлевой и Марии Кечаевой СИНХРОНИЗАЦИЯ 1 был реализован в 2017 году, основой которого стало столкновение мягких медуз и острых радиолярий.
Экспозиционное решение изначального проекта «Синхронизация» было построено на определённом контрасте, с помощью которого образовывалось цельное повествование. Художницы работали параллельно, создавая свои работы в личных мастерских. Как и в прошлый раз, название «Синхронизация 2 | Синхронизация импульсов» очень точно описывает естественные художественные процессы, происходящие параллельно во временном контексте. Методы работы и выбор материала так же неосознанно синхронизировались: лепка из полимерной и органической глины, вышивка, работа с тканью и графикой. Объединяющим элементом стал не только материал, но и метод работы, в котором умение преобразовать недостаток в достоинство, способность довести его до совершенства, стало главным.
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
фото:Анастасии Соболевой
Москва
2018
фото:Анастасии Соболевой
Мария Кечаева, Устина Яковлева и Дарья Неретина в процессе создания работ занялись своеобразной «домашней магией»: обратившись к медитативным практикам и отпустив контроль, они создали новую образность. Художницы стерли барьеры между своими работами и зрителями, сделав их главными интерпретаторами и даже соавторами. Основой работы стали физические данные материала: фактура и форма, которые художницы направили в желаемое русло. Естественное желание прикоснуться к объектам, их тактильность и физиологичность и стали таким «руслом»: «Прорастание, соединившиеся ручейки, объединение в одной временной точке, бесконфликтность, свобода, естественность, легкость — все это в одном пространстве».
Устина Яковлева
Мария Кечаева
Мастерская А.Повзнера
Москва
2017
Москва
2017
СИНХРОНИЗАЦИЯ 2 | СИНХРОНИЗАЦИЯ ИМПУЛЬСОВ является второй интерацией взаимодействия художниц.
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№2
№2
Елена Мартыненко Ульяна Подкорытова
BURGAN SUPURGI / ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
Выставка «Burgan supurgi» («Перекати-поле» с узбекского языка) родилась во время путешествия художниц по Узбекистану. Движение стало ключевым импульсом в создании проекта.
Перекати-поле — это степной кустарник, гонимый ветрами. Он собирает по пути фрагменты других растений, увеличиваясь в объеме. Этот образ стал метафорой узбекского языка, претерпевшего значительные лингвистические изменения за последнее столетие. Нетривиальным является тот факт, что узбекский долгое время не имел собственного алфавита.
Прежде всего люди пользовались устной традицией. Данный мотив отразился в видео, представленном на выставке. Текст, который звучит за кадром состоят из фольклорных историй (анекдот на таджикском языке, цыганское предсказание, полученное на улице от гадалки, современный интернет-фольклор из истории Узбекистана на русском языке, фрагменты из воспоминаний археолога В.Масона). Слова, произнесенные одним человеком на разных языках,складывается в единый звуковой ландшафт, характерный для территории Узбекистана.
Множество реформ превратили узбекский язык в ризому за счет особенностей развития. Зрительно это отразилось в объектах — вышивках. На них
в традиционной технике «попур» художницы изобразили городские объявления, найденные на улицах. Таким образом, недолговечное бумажное объявление или вывеска стали ценностью, объектом искусства.
в традиционной технике «попур» художницы изобразили городские объявления, найденные на улицах. Таким образом, недолговечное бумажное объявление или вывеска стали ценностью, объектом искусства.
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
фото: Сергей Маслов
Москва
2018
фото: Сергей Маслов
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№3
№3
LISOKOT
Виктория Чупахина
Виктория Чупахина
НАСТОРОЖЕ
Аудиовизуальный проект, призывающий быть всегда настороже. Это тема постоянной боевой готовности, стремления охранять и защищаться.В центре зала были разбросаны личные вещи художниц, различными звуками отпугивающие посетителей.
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
фото:
Москва
2018
фото:
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№4
№4
Настя Кузьмина Надя Гришина
ТВИНАРИУМ / TWINARIUM
«Что будет, если две девочки будут жить вместе, если они будут меняться телами, местами, ролями, если их раздеть, если просто поставить двух де-вочек одинакового роста рядом? Какие ассоциации, паттерны, навязанные нам массмедиа и стереотипами приходят в голову? Одноклассницы, сестры,подружки, близнецы, лесбиянки? Все это не имеет никакого отношения к силе двух. Две девочки (вовсе уже не девочки) оказываются рядом друг с другом. В первой фазе нашего объединения мы работаем со столкновением наших образов, телесностью, ее удвоением, переходя к теме зависти, вседозволенности и взросления».
Настя Кузьмина и Надя Гришина
Настя Кузьмина и Надя Гришина
«Проект художниц Нади Гришиной и Насти Кузьминой «Твина-руим» это не размышление и даже не исследование в привычном и уже набившем оскомину нам понимании, и одно это уже подкупает. Поэтому текста тоже будет не так много. Перед нами выставка честного изобразительного искусства, что случается не так часто. Это искусство все еще не может избавиться от сложных тем и острых углов, но предъявляет нам их в форма-те, оставляющем возможность для дистанции, а не требующем от зрителя панического принятия решения по тому или иному вопросу под страхом общественного остракизма или экзистен-циального ужаса. Взросление и сексуальность, зависть и вседо-зволенность выступают здесь основными пунктами, по которым художницы высказываются буквально своими собственными телами, трансформированными в образы различной степени их узнавания. Работы художниц лишены линейного повествования и скорее представляют ассоциативные визуальные вспышки, своего рода мудборд или рекламную кампанию модного бренда на сити-форматах. О выставке «Твинариум» невыносимо хочется сказать «пост-интернет», но это будет ошибкой. Визуальность этого проекта относится к цифровому дуализму, потому что основа образности заключена в очень конкретной телесности, которая затем, будучи модифицированной согласно законам новой цифровой реальности, показана как будто она взята из пространства глобальной сети и фоторедакторов. Необарочный панк-праздник, который разворачивается перед зрителем, можно смело назвать «Маргаритками 2.0». В киношедевре Веры Хитиловой две юные девушки уделывают нормы морали и структуру советской вселенной, но потом несут за это ответственность, так как стали «плохими». Здесь происходит то же самое, кроме финала. Часть этой самой понесенной ответственности уже вшита в канву проекта, и хочется надеяться, что иной не последует. Ведь слова «Этот мир катится к чертям» и «Мы молоды, и впереди целая жизнь», произносимые Марией Марии же могли бы стать эпиграфом «Твинариума».
Андрей Паршиков
Андрей Паршиков
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
фото:
Москва
2018
фото:
«Проект художниц Нади Гришиной и Насти Кузьминой «Твина-руим» это не размышление и даже не исследование в привычном и уже набившем оскомину нам понимании, и одно это уже подкупает. Поэтому текста тоже будет не так много. Перед нами выставка честного изобразительного искусства, что случается не так часто. Это искусство все еще не может избавиться от сложных тем и острых углов, но предъявляет нам их в форма-те, оставляющем возможность для дистанции, а не требующем от зрителя панического принятия решения по тому или иному вопросу под страхом общественного остракизма или экзистен-циального ужаса. Взросление и сексуальность, зависть и вседо-зволенность выступают здесь основными пунктами, по которым художницы высказываются буквально своими собственными телами, трансформированными в образы различной степени их узнавания. Работы художниц лишены линейного повествования и скорее представляют ассоциативные визуальные вспышки, своего рода мудборд или рекламную кампанию модного бренда на сити-форматах. О выставке «Твинариум» невыносимо хочется сказать «пост-интернет», но это будет ошибкой. Визуальность этого проекта относится к цифровому дуализму, потому что основа образности заключена в очень конкретной телесности, которая затем, будучи модифицированной согласно законам новой цифровой реальности, показана как будто она взята из пространства глобальной сети и фоторедакторов.
Необарочный панк-праздник, который разворачивается перед зрителем, можно смело назвать «Маргаритками 2.0». В киношедевре Веры Хитиловой две юные девушки уделывают нормы морали и структуру советской вселенной, но потом несут за это ответственность, так как стали «плохими». Здесь происходит то же самое, кроме финала. Часть этой самой понесенной ответственности уже вшита в канву проекта, и хочется надеяться, что иной не последует. Ведь слова «Этот мир катится к чертям» и «Мы молоды, и впереди целая жизнь», произносимые Марией Марии же могли бы стать эпиграфом «Твинариума».
Андрей Паршиков
Андрей Паршиков
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№5
№5
Надя Бушенёва Катя Лупанова Света Дударчик
НЕВЕРОЯТНЫЙ ПОВОРОТ СОБЫТИЙ
«На протяжении чуть более двух недель в пространстве 3-37 разворачивались события ОПЫТА ШШШ No5. Несколько векторов художественных практик складывались в импровизационном режиме, как процесс. Мы исследовали новые соединения, находя по пути возможные формы коммуникации.Формальные и перформативные опыты были открыты для зрителей, которые могли стать свидетелями, наблюдателями и участниками в любой момент процесса.
1. РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПРОЦЕССА
Возможность встречи и действия. Структура нарратива именует дни. Ежедневная смена мизансцен. Пребывание. Свободно раскрывающаяся перспектива. Акустика. Доверие. Баланс времени затишья.Трансформация.
Возможность встречи и действия. Структура нарратива именует дни. Ежедневная смена мизансцен. Пребывание. Свободно раскрывающаяся перспектива. Акустика. Доверие. Баланс времени затишья.Трансформация.
2. «ПРИЗН(Р)АКИ ПРОШЛОГО И КОНТЕКСТ» И «ЗОВ ПРИКЛЮЧЕНИЙ»
Героини выносят из пространства все лишнее и ритуально очищают его.Процессу дается начало. Появляются места для работы: столы, стулья и чайник. Героини обсуждают стратегию и выясняют, на какие вопросы хотят получить ответы, находясь в длящемся процессе и то, каким образом будет совершаться взаимодействие между акторами и с гостями. Д предлагает приглашать к интервенциям персонажей из вне. Планируются события на несколько дней. На стене оказываются название события и первая документация процесса. Однако, снимки оказываются засвеченными. Решено продолжить документацию на полароид в таком же виде. Вокруг обнаруживаются первые следы процесса, они занимают свое естественное место в пространстве. Т начинает выкладывать объекты. Затем приходят гости и играют шумы на модульных синтезаторах. Позже — первое важное столкновение между героинями. Р снимает золотое платье и вешает на подиум. Ожидание разговора на следующий день.
Героини выносят из пространства все лишнее и ритуально очищают его.Процессу дается начало. Появляются места для работы: столы, стулья и чайник. Героини обсуждают стратегию и выясняют, на какие вопросы хотят получить ответы, находясь в длящемся процессе и то, каким образом будет совершаться взаимодействие между акторами и с гостями. Д предлагает приглашать к интервенциям персонажей из вне. Планируются события на несколько дней. На стене оказываются название события и первая документация процесса. Однако, снимки оказываются засвеченными. Решено продолжить документацию на полароид в таком же виде. Вокруг обнаруживаются первые следы процесса, они занимают свое естественное место в пространстве. Т начинает выкладывать объекты. Затем приходят гости и играют шумы на модульных синтезаторах. Позже — первое важное столкновение между героинями. Р снимает золотое платье и вешает на подиум. Ожидание разговора на следующий день.
4. «ВТОРАЯ ФАЗА СНА»
Ночью Р встречается со своими страхами, однако пробудившись, ощущает силы одолеть пространство. Свет из окна в потолке падает на белый подиум и, отражаясь, освещает пространство. Т бешено расставляет всюду объекты и разливает на пол лужу силикона. Д размышляет о «ключах» и ищет их проявлений в действиях героинь. Р измеряет пространство и приходящих гостей своим телом. Позже героини отправляются на концерт, где встречают гостей. Д убеждает их, что концерт — часть события. Р и Т возвращаются в пространство с гостями, едят. Один из гостей делает себе маску из еды и скотча. Процесс документируется. Вскоре, уставшие, все расходятся.Р и Т остаются спать в спальниках на полу. Происходят разговор и сон.
Ночью Р встречается со своими страхами, однако пробудившись, ощущает силы одолеть пространство. Свет из окна в потолке падает на белый подиум и, отражаясь, освещает пространство. Т бешено расставляет всюду объекты и разливает на пол лужу силикона. Д размышляет о «ключах» и ищет их проявлений в действиях героинь. Р измеряет пространство и приходящих гостей своим телом. Позже героини отправляются на концерт, где встречают гостей. Д убеждает их, что концерт — часть события. Р и Т возвращаются в пространство с гостями, едят. Один из гостей делает себе маску из еды и скотча. Процесс документируется. Вскоре, уставшие, все расходятся.Р и Т остаются спать в спальниках на полу. Происходят разговор и сон.
5. «ГЕРОЮ ДАЕТСЯ НОВЫЙ ОБЛИК»
Пространство оказывается заблокированным. Возникает необходимая пауза.
Пространство оказывается заблокированным. Возникает необходимая пауза.
6. «ЧРЕВО КИТА»
Смена декораций: черный подиум превращается в убежище. Т засыпает в нем. В пространстве обнаруживается еще больше объектов Т. Атмосфера давящая. Позднее Д и Т играют шумы, к ним присоединяются гости. Исполнители обмениваются инструментами, ведется трансляция и запись. В течение трех часов импровизация превращается в неконтролируемый поток, порою возникают голоса и звуки неприсутствующих инструментов. Приходит Р и совершает смешные движения.
Смена декораций: черный подиум превращается в убежище. Т засыпает в нем. В пространстве обнаруживается еще больше объектов Т. Атмосфера давящая. Позднее Д и Т играют шумы, к ним присоединяются гости. Исполнители обмениваются инструментами, ведется трансляция и запись. В течение трех часов импровизация превращается в неконтролируемый поток, порою возникают голоса и звуки неприсутствующих инструментов. Приходит Р и совершает смешные движения.
7. «ГЕРОЙ СПАСАЕТСЯ ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЯ»
Д сообщает, что не видит смысла и затрудняется привносить в пространство материальное. Сомневается, есть ли в этом необходимость. Т чувствует чрезмерное давление от собственных объектов, но настаивает, что такой обряд необходим для избавления. Отсутствие «выставки» становится очевидным. Объекты оказываются декорацией. Решено закончить процесс непредвиденным жестом. Т и Д работают, затем спасаются бегством.
Д сообщает, что не видит смысла и затрудняется привносить в пространство материальное. Сомневается, есть ли в этом необходимость. Т чувствует чрезмерное давление от собственных объектов, но настаивает, что такой обряд необходим для избавления. Отсутствие «выставки» становится очевидным. Объекты оказываются декорацией. Решено закончить процесс непредвиденным жестом. Т и Д работают, затем спасаются бегством.
3. «ИССЛЕДОВАТЕЛЬ-МУЧЕНИК»
В разговоре с Т Р проясняет свою позицию, признается в робости и своей мучительной нерешительности в освоении пространства. Приходит Д.Происходит «встреча с ментором». Р решает ждать импульса к действию.В пространстве появляются два важных предмета: черный подиум, который встает в углу, и белый, который занимает центральное место. Находится второй поларойд: испорчены все же кассеты, а не механизм. Р и Т остаются в пространстве на несколько ночей.
В разговоре с Т Р проясняет свою позицию, признается в робости и своей мучительной нерешительности в освоении пространства. Приходит Д.Происходит «встреча с ментором». Р решает ждать импульса к действию.В пространстве появляются два важных предмета: черный подиум, который встает в углу, и белый, который занимает центральное место. Находится второй поларойд: испорчены все же кассеты, а не механизм. Р и Т остаются в пространстве на несколько ночей.
8. «ТЕМНАЯ СТОРОНА ДУШИ»
Т выкладывает последние объекты, залезает на тумбу и накрывается покры-валом, погружается в шумы. Поочередно карта каждой героини высвечивается на стене и все активные каналы обводятся так, что получается карта взаимодействия трех персонажей в традиции дизайна человека. Заходят гости, происходит беседа. Говорят о стратегиях и авторитете, принятии решений и инициации новых действий. Говорят о картах гостей. Приходит Р, ест, затем спит на полу.
Т выкладывает последние объекты, залезает на тумбу и накрывается покры-валом, погружается в шумы. Поочередно карта каждой героини высвечивается на стене и все активные каналы обводятся так, что получается карта взаимодействия трех персонажей в традиции дизайна человека. Заходят гости, происходит беседа. Говорят о стратегиях и авторитете, принятии решений и инициации новых действий. Говорят о картах гостей. Приходит Р, ест, затем спит на полу.
9. «МНИМАЯ ПОБЕДА»
Смена декораций. Театр теней.
Смена декораций. Театр теней.
10. «ПРИСУТСТВИЕ»
Процесс становится присутствием. Объекты исчезают. Остается только документация».
Катя Лупанова
Процесс становится присутствием. Объекты исчезают. Остается только документация».
Катя Лупанова
ОПЫТЫ
ОПЫТ
№6
№6
Света Исаева Аня Леонова
ИСПАРЕНИЯ / VAPOUR
«...питающиеся испарениями понимают духов и многолетни...»Гань Бао. «Записки о поисках духов».
«Часть нашей жизни мы сами оставляем намеренно невидимой. Она никак не считывается, не фиксируется, по возможности не документируется. Отчасти и проживаем мы ее на автомате. Эта незаметная жизнь, наша тайная биография, кажется пустой — как будто там ничего не происходит, хотя в действительности она полна событий. Возможно, мы еще не проснулись. Или это время в пути, в поезде метро, электричке, автобусе, или в душе, или на работе, или в процессе уборки. Или просто мы сидим на кухне — вариант: идем по улице — и курим. Мы стараемся не запоми-нать, что же произошло, как будто это всего лишь пересменка между по-настоящему важными событиями. А если что-то осталось, обрывки ощущений и наблюдений, то мы решительно вычищаем их из головы. Со старыми вещами мы поступаем так же. Нужно серьезное усилие, чтобы мы снова взглянули на них как на нечто важное. Слишком они потерлись, мы видим не их, а только осколки прошлого, которое нам больше неинтересно. Вскоре эти предметы пропадают, становятся прозрачными и неосязаемыми, теряют объем и плотность.
Для нас они больше не существуют, даже если ими завалено все вокруг, а так оно
обычно и бывает. Мы прокручиваем ленту в соцсетях, щедро рас-ставляем лайки. Через минуту забываем, что видели, что вызвало улыбку, а что — раздражение, кто прав, а кто совсем потерял чувство такта, кого теперь читать, а кому выдать виртуальный волчий билет. Словно это те же старые вещи, старые друзья, только устаревают они за считаные секунды. Но где же те важные события, События с большой буквы, ос-новные вехи жизненного пути, ради которых мы подчищаем наши воспоминания от всего наносного и случайного; ради которых мы начинаем воспринимать нашу жизнь как мертвую пустошь, как испарения, содержащие заразу, которая пожирает нашу жизнь зазря? По большому счету этих событий нет. Воодушевленные, мы чувствуем, что вот оно — то, что случается всего раз в жизни, то, чего так долго ожидали, — но совсем скоро понимаем, что вот оно прошло, обратилось в прах, испарилось. И нет его. А мы снова подчищаем нашу жизнь от неудобной повседневности, от банальных мыслей, от повторяющихся действий.
Редактируем, режем, цензурируем до тех пор, пока не остается ровным счетом ничего. Конечно, скажут ученые, все это объяснимо. Представьте, вы все помните, все учтено. В голове будет стоять такой шум, что не выдержит даже самый стойкий, самый терпеливый человек. Мир застопорится, заискрится, затрещит — и рухнет, развалится. Давайте лучше ждать События с большой буквы, пусть даже
оно никогда и не произойдет. Окей, логично, резонно. Понятно, но с другой стороны, каждый из нас в детстве примерзал языком к качелям или горке, хотя мы примерно представляли заранее, что будет не очень, но делали. Так что хватит нас пугать и отговаривать. Что случится, если все же хотя бы на пару минут, в качестве эксперимента, мы начнем на все обращать внима-ние, записывать, запоминать, да просто замечать»?
Сергей Гуськов
оно никогда и не произойдет. Окей, логично, резонно. Понятно, но с другой стороны, каждый из нас в детстве примерзал языком к качелям или горке, хотя мы примерно представляли заранее, что будет не очень, но делали. Так что хватит нас пугать и отговаривать. Что случится, если все же хотя бы на пару минут, в качестве эксперимента, мы начнем на все обращать внима-ние, записывать, запоминать, да просто замечать»?
Сергей Гуськов
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
фото:
Москва
2018
фото:
ОПЫТЫ
Анастасия Алехина
Ира Цыханская
Ира Цыханская
ЖЕМЧУЖИНА/
PERL
PERL
«Основной целью Проекта Pearl является исследование ментального, чувственного и эстетического пространства, которое лежит в проекции ближайшего будущего.
После исправления «ошибок» природы, которые она иногда допускает в теле человека, наука обращает свой взгляд на эстетические потребности, которые возникают в сознании современного человека под влиянием новых культур и изменений в социальных нормах.
Новые предпочтения распространяются не только на внешнюю самоидентификацию, но и на внутреннюю самоидентификацию по телесному критерию.
Преодоление своих биологических императивов дает новое чувственное и эстетическое переживание, возникающее благодаря способности придать своей биологической жидкости новые свойства. Коммуникационный канал между физиологией и культурой, телом и сознанием на белковом уровне.
Понятие эстетического дискурса теперь может быть применимо и к внутреннему пространству тела, которое низвергается во внешний мир».
После исправления «ошибок» природы, которые она иногда допускает в теле человека, наука обращает свой взгляд на эстетические потребности, которые возникают в сознании современного человека под влиянием новых культур и изменений в социальных нормах.
Новые предпочтения распространяются не только на внешнюю самоидентификацию, но и на внутреннюю самоидентификацию по телесному критерию.
Преодоление своих биологических императивов дает новое чувственное и эстетическое переживание, возникающее благодаря способности придать своей биологической жидкости новые свойства. Коммуникационный канал между физиологией и культурой, телом и сознанием на белковом уровне.
Понятие эстетического дискурса теперь может быть применимо и к внутреннему пространству тела, которое низвергается во внешний мир».
PEARL- это перламутровый краситель для биологических жидкостей человека на основе кристаллов арагонита
Можно предположить, что молекулярный механизм, ответственный за биоминерализацию, например, белки Pif80, Alv и ACCBP, может генерировать кристаллы арагонита in vitro. Современные методы генной инженерии, такие как векторы
на основе лентивирусов, теоретически открывают путь для доставки таких систем в клетки человека без потери активности.
Органико-неорганический композит синтетического происхождения, который состоит из шестиугольных самособирающиеся пластинок арагонита, один из естественных полиморфов карбоната кальция размерами
10-20 нанометров в ширину и 0,5 нм в толщину, расположенных параллельными слоями. Эти слои разделены листами органической матрицы, состоящей из эластичных трубочек.
на основе лентивирусов, теоретически открывают путь для доставки таких систем в клетки человека без потери активности.
Органико-неорганический композит синтетического происхождения, который состоит из шестиугольных самособирающиеся пластинок арагонита, один из естественных полиморфов карбоната кальция размерами
10-20 нанометров в ширину и 0,5 нм в толщину, расположенных параллельными слоями. Эти слои разделены листами органической матрицы, состоящей из эластичных трубочек.
ОПЫТ
№7
№7
Арагонит является широко распространенным компонентом внутреннего скелета и наружных покровов морских беспозвоночных. Несмотря на то, что это полиморф карбоната кальция, обычно встречающийся
в образцах горных пород, находящихся под очень высоким давлением, многие живые организмы разработали сложный биохимический механизм для его производства в условиях, совместимых с жизнью.
в образцах горных пород, находящихся под очень высоким давлением, многие живые организмы разработали сложный биохимический механизм для его производства в условиях, совместимых с жизнью.
В результате семенная жидкость приобретает цвет, который обусловлен проходящий по оси светом одного из кристаллов, отражается и преломляется другими кристаллами, создавая эффект радуги. Это можно также объяснить тем, что толщина кристаллов арагонита сравнима с длиной волны видимого света и поэтому свет различных длин волн испытывает многочисленную и разнообразную интерференцию, выливаясь
в различную окраску в зависимости от угла взгляда.
в различную окраску в зависимости от угла взгляда.
ФОТОГРАФИИ
С ВЫСТАВКИ
С ВЫСТАВКИ
ЦТИ Фабрика
Москва
2018
Москва
2018
